В Стране Дремучих Трав - Страница 40

К оглавлению

40

Так я переходил от одной к другой, все более и более восторгаясь вкусом этого чудесного сиропа.

«Неужели Сергей Сергеевич Думчев не вкушал сей сладчайший напиток? — подумал я и решил: — Пора спуститься на землю. Возможно, Думчев уже вернулся. Приглашу его на пир. Впрочем, еще один глоток…»

Ах! Сильный резкий удар в темя свалил меня с ног. Я заметался по огромному полотнищу листа. Два муравья наскочили на меня.

Глава 41

НА БОЛЬШОМ ТРАКТЕ

Я песни последней еще не сложил,

А смертную чую прохладу.

Э. Багрицкий

Один из муравьев потащил меня с листа на ствол, а со ствола — прямо вниз. Другой муравей догонял нас. Если бы этот второй муравей, ростом поменьше, действительно помогал первому, мне бы несдобровать. Но все дело в том, что он точно задался целью мешать своему товарищу. Он то забегал вперед и тащил меня обратно- вверх по стволу, то, становясь поперек дороги, подставлял свою спину, чтоб принять всю тяжесть моего тела непременно на себя. Всем этим он очень мешал большому муравью. Очнувшись, я быстро разобрался во всем этом.

Что ж! Здесь будет схватка человеческого разума с инстинктом. Муравьев много, они сильнее меня, но я вступлю в схватку с ними!

Марк Твен описывает, как два муравья, найдя ногу кузнечика, волокут ее домой:

«После каких-то совершенно превратных умозаключений они берут ногу за оба конца и тянут изо всех сил в противоположные стороны. Сделав некоторую передышку, они совещаются. Оба видят, что что-то неладно, но что-не могут понять. Снова берутся за ногу — результаты по прежнему те же. Начинаются взаимные пререкания: один обвиняет другого в неправильности действий. Оба горячатся, и наконец спор переходит в драку. Они сцепляются и начинают грызть друг друга челюстями и катаются по земле, пока один из них не поранит руку или ногу и не остановится, чтобы исправить повреждение. Происходит примирение, — и снова начинается прежняя совместная и бессмысленная работа, причем раненый является только помехой. Стараясь изо всей мочи, здоровый тащит ношу и с ней раненого друга, который, вместо того чтобы уступить добычу, висит на ней».

Кто не наблюдал за жизнью муравьев, за их «работой»! Были люди, которые считали муравьев высокоорганизованными животными, наделенными почти разумом.

Но прав Марк Твен, говоря о муравье: «Удивительно, как такой отчаянный шарлатан ухитрился морочить столько веков чуть не весь мир!» И добавляет: «Муравей хорошо работает тогда, когда за ним наблюдает неопытный натуралист, делающий неверные выводы».

Как часто мы видим: муравьи, которые для целесообразности их труда должны помогать друг другу, только мешают один другому. На любое зернышко они накидываются с разных сторон. Им надлежит выполнить одну задачу: отнести зернышко в муравейник, в определенную кладовую, но они точно сговариваются мешать друг другу — то толкают зернышко в разные стороны, то рвут один у другого, то отталкивают друг друга прочь от этой добычи.

Но почему же груз все-таки прибывает по назначению? Только потому, что каждый муравей хотя и мешает своему соседу, все же тащит груз к родному муравейнику. Таким образом, зерно, влекомое муравьями в муравейник, движется по самой прихотливой кривой — то вперед, то назад, то направо, то налево. И все время это зерно кружится и переворачивается.

Все это я вспомнил, когда муравьи тащили меня куда-то.

Вот один из муравьев столкнул меня со ствола на землю, но я почти мгновенно уцепился за какой-то бугорок и сразу же вытянул ногу, за которую меня и схватил другой муравей. Схватил, потащил вверх и тем самым удержал от внезапного падения на землю.

Так каждое мгновение, приноравливаясь к нелепостям их «взаимной помощи», я «помог» им весьма бережно, осторожно спустить меня на землю.

Только тут я заметил: к кустам, на которых «паслись» стада тлей, пролегала торная муравьиная дорога. По видимому, она тянулась до муравейника. Дорога была покрыта муравьями-они спешили к тлям.

Муравьи волокли меня, волокли по хорошо протоптанному тракту. Здесь, на этой дороге, к ним подоспело еще несколько муравьев.


«Надо выиграть время, — сказал я себе. — Думчев вернется и выручит меня, либо я сам что-нибудь придумаю».

Чем больше муравьи «помогали» друг другу тащить меня, тем легче мне было мешать им: я то двигался вперед, то уходил обратно, то укладывался на чью-нибудь спину.

Но я понимал: они тащат меня все-таки в муравейник.

В тот миг, когда я окажусь там, начнется самая страшная из пыток.

На миг мне представилась картинка из одной старой книжки по природоведению. «Африканские муравьи-кочевники, нападающие на рогатую гадюку» — такова была подпись под картинкой, где тьмы и тьмы муравьев уничтожали извивающуюся в корчах гадюку.

Да, мне несдобровать!

Спина болела, руки были исцарапаны.

Но что там впереди? Холм? Нет, это муравейник.

Хоть и очень медленно, но все же меня волокут к нему. Я был в отчаянии.

Но тут я глянул на своих похитителей и не мог не рассмеяться. Ведь все, что происходит со мной, — прежде всего смешно.

Весьма несложная задача) была предо мной: не помогать муравьям, которые влекут меня к муравейнику, а «помогать» тем, которые мешают тащить меня туда.

И тут пошла потеха. Я помогал, то одним муравьям, то другим. Таким образом, я побывал и у одной обочины дороги и у другой. Потом я снова оказался на муравьином тракте.

40